Иначе, чем крепостники-помещики, показаны в комедии и домашние учителя Митрофанушки. Из них с наибольшим сочувствием обрисован отставной сержант Цыфиркин. Это человек прямой, честный, трудолюбивый. Свое появление в роли учителя он объясняет так: «Праздно жить не люблю. На досуге ребят обучаю». Учит он в меру своих знаний и возможностей, но учит добросовестно. Когда обнаруживается, что Митрофанушка ничему не научился, Цыфиркин отказывается от платы за труд: «Не за што. Я государю служил с лишком двадцать лет. За службу деньги брал, по-пустому не бирал и не возьму».
С юмористическим оттенком обрисован Кутейкин, дьячок, недоучившийся семинарист, «убоявшийся бездны премудрости».
Кутейкин не лишен остроумия. По-видимому, он не без задней мысли заставляет Митрофанушку твердить своеобразную самохарактеристику: «Аз же есмь червь... А не человек». И Цыфиркин и Кутейкин с сочувствием относятся к участи крепостных слуг Простаковой. Оба возмущаются тем, что Вральман мешает им учить Митрофанушку по-настоящему. Оба они не лишены добродушия и шутливости, как это показывает их разговор с Еремеевной в конце 6 явления II действия. Это типы домашних учителей, обычных в глухих провинциальных усадьбах XVIII века, далеких от учености, но добросовестно выполняющих свою трудную задачу обучения дворянских «недорослей».
Явно сатирическими красками обрисован третий учитель Митрофанушки — немец Вральман, тип учителя-проходимца (он кучер по профессии). Увидев полное невежество Простаковой и ее слепую любовь к сыну, Вральман разыгрывает роль доброго, нетребовательного педагога. Простакова в восторге от него, Митрофан тоже, а самому Вральману такая роль дает возможность скрыть свое невежество. Цыфиркин и Ку-тейкин разгадывают подлинное лицо этого тунеядца, но сделать ничего не могут. Типы подобных учителей из иностранцев были нередким явлением в домах дворян в XVIII веке. Тип такого учителя-проходимца, мосье Бопре, вывел впоследствии и Пушкин в повести «Капитанская дочка».
В комедии очень удачно индивидуализирован язык каждого из этих учителей. У Цыфиркина язык бывшего военного: ругань в доме Простако-вой он называет «беглым огнем», а Вральману угрожает: «А мы те и честь отдадим. Я—доской». Язык Кутейкина, как выходца из духовной среды, пестрит церковнославянскими оборотами: «Зван бых, и приидох», «Зубы грешников сокрушу» и т.п. Язык Вральмана—ломаный язык иностранца.

Реалистически правдивы, жизненно типичны в комедии образы домашних учителей Митрофана: Цыфиркина, Кутейкина, Вральмана.
Отставной солдат Цыфиркин — человек, имеющий ряд хороших качеств. Он трудолюбив: «праздно жить не люблю»,— говорит он. В городе он помогает приказным «то счетец поверить, то итоги подвести», а «на досуге ребят обучает». Честный, прямой человек, не жадный на деньги, он отказывается взять что-либо за ученье Митрофана, так как тот «ничего не перенял», а даром он получать не хочет. Цыфиркин — человек умный и остроумный. Он прекрасно понимает Митрофана: «В иного пня, — говорит он про Митрофана, — в десять лет не вдолбишь того, что другой ловит на полете». На ругню Митрофана он ловко отвечает пословицей: «Собака лает, ветер носит». Цыфиркин вообще часто пользуется меткими народными пословицами и поговорками. Но на его язык сильный отпечаток наложила служба в армии. По первому же его высказыванию офицер Милон сразу узнает в нем служивого. Говорит Цыфиркин четко и точно формулируя свою мысль; его фраза немногословна; встречаются слова, принятые в армии: «приказ», «ваше благородие», «беглый огонь», «здешни господа добры командиры». Фонвизин зарисовал образ Цыфиркина с явным сочувствием.
В другом освещении — с критикой—дан Фонвизиным учитель русского и церковнославянского языков, выходец из духовной среды, Кутейкин. Это — недоучившийся семинарист, вышедший из первых классов духовной семинарии (среднего учебного заведения духовного ведомства), «убояся бездны премудрости». Но он не лишен хитрости. Читая с Митрофаном часослов, он не без умысла выбирает текст: «Аз же есмь червь, а не человек, поношение человеков», да еще растолковывает слово «червь» — «сиречь (т.е.) животина, скот». Как и Цы-фиркин, он сочувствует Еремеевне. Но Кутейкин резко отличается от Цыфиркина своей алчностью, жадностью к деньгам. В языке Кутейки-на сильно подчеркнуты церковнославянизмы, вынесенные им из духовной среды и духовной школы: «яко тьма кромешная», «зван бых и приидох», «благостыня», «посрамихся, окаянный» и пр.
Уже прямо сатирически дан образ немца Вральмана, учителя-проходимца, человека с лакейской душой. Он бывший кучер Стародума. Лишившись места вследствие отъезда Стародума в Сибирь, он пошел в учителя, так как не мог найти себе места кучера. Естественно, что такой невежественный «учитель» ничему не мог научить своего ученика. Он и не учил, потакая лени Митрофана и пользуясь полным невежеством Простаковой, всячески баловавшей сына. Язык Вральмана — исковерканный язык иностранца, с комическим произношением звуков и синтаксически неправильным построением предложений. Речь Вральмана принимает подобострастный характер, когда он говорит с хозяевами, нагло-развязный и высокомерный — при разговорах со слугами, что выразительно характеризует его лакейскую душу.
Образ Вральмана отражает типичную сторону жизни дворян XVIII в.: обычай дворян поручать воспитание и обучение детей иностранцам, часто совершенно неподходящим к роли учителя. Об этом писали сатирические журналы XVIII в. Тип такого учителя вывел Пушкин в лице Бопре в «Капитанской дочке».