«Медный всадник» — одно из самых совершенных поэтических произведений Пушкина. Уникальность этого произведения заключа­ется в том, что автор преодолел жанровые каноны исторической по­эмы. Петр I не появляется в поэме как исторический персонаж (он «кумир» — изваяние), о времени его царствования также ничего не сказано. Поэт обращается не к истокам этой эпохи, а к ее итогам — к современности.

Основной конфликт поэмы — конфликт между государством и личностью. Воплощается он прежде всего в образной системе: проти­вопоставлением Петра и Евгения.

Образ Петра центральный в поэме. Пушкин дает в «Медном всад­нике» свою трактовку личности и государственной деятельности Пет­ра. Автор изображает два лика императора, во вступлении Петр — человек и государственный деятель:

На берегу пустынных волн

Стоял он, дум великих полн,

И вдаль глядел.

Им руководит идея блага Отечества, а не произвол. Он понимает историческую закономерность и предстает как решительный, дея­тельный, мудрый правитель.

В основной части поэмы Петр — памятник первому русскому им­ператору, символизирующий самодержавную власть, готовый пода­вить любой протест:

Ужасен он в окрестной мгле!

Какая дума на челе!

Какая сила в нем сокрыта!

Конфликт истории и личности раскрывается через изображение судьбы обыкновенного человека. Хотя Евгения исследователи не включают в галерею «маленьких людей», тем не менее некоторые ти­пические черты таких героев находим в этом образе. Евгений лишен индивидуальности. Петр I становится для него тем «значительным лицом», которое появляется в жизни любого «маленького человека», чтобы разрушить его счастье.

Величие, государственный масштаб образа Петра и ничтожность, ограниченность кругом личных забот Евгения подчеркивается компо­зиционно. Монолог Петра во вступлении («И думал он: Отсель гро­зить мы будем шведу...») противопоставлен «думам» Евгения («О чем же думал он? о том, / Что был он беден...»).

Конфликт поддерживается стилистически. Вступление, эпизоды, связанные с «кумиром на бронзовом коне», выдержаны в традиции оды — самого государственного жанра. Там, где речь идет о Евгении, господствует прозаичность.

Противостояние человека и власти, личности и государства — вечная проблема, однозначное решение которой Пушкин считает не­возможным.