Сочинение

Сегодня много говорят о толерантности, потому что эко­номические процессы изменили этнические факторы. Мно­гие покинули свои дома и перебрались туда, где есть работа. И когда мы слышим чужую речь рядом и не понимаем, о чем или о ком говорят, то это начинает нас злить. А. Битов не только это подметил, но и убедил нас в том, что не надо относиться к носителям нерусского языка враждебно. Мы должны понимать, что только «на родном языке можно петь, писать стихи, признаваться в любви...» Поэтому прав А. Битов — потомственный петербуржец, который стал док­тором университета и почетным гражданином именно в го­роде Ереване! Изучая чужой язык, мы больше понимаем са­мих себя; приобщаясь к чужой культуре, мы обогащаемся, прежде всего, сами.

Размышления А. Битова вернули меня в далекое про­шлое. В XIX веке дворяне общались между собой исключи­тельно на французском языке, поэтому были страшно дале­ки от народа и русской культуры. Благодаря гению А.С. Пушкина мы получили не только литературный язык, но и приобщились к великому наследию нашего народа. На­верное, поэтому, испытывая некую неловкость перед носи­телями родного языка, А.С. Пушкин в романе «Евгений Онегин» извиняется за то, что ввел в поэтический текст слишком много французских слов и галлицизмов. Но имен­но это и подчеркнуло ту пропасть, которая разделяла пере­довое дворянство и простой народ. И письмо Татьяны, яко­бы специально переведенное автором на русский язык, демонстрировало широту и искренность русской души, ко­торые невозможно было передать французскими словами.

Русский язык — это не только часть нашей культуры, это и та великая сила, которая способна объединить людей. Вспоминается рассказ И.С. Тургенева «Ася». Рассказчик, находясь в захолустном немецком городке на коммерше, вдруг услышал русскую речь. С этого началось знакомство с Гагиным и Асей. Их сблизил родной язык, который так приятно услышать на чужбине, который, по тому же И.С. Тургеневу, «во дни сомнений, во дни тягостных разду­мий... поддержка и опора».

А сколько эмигрантов, покинув нашу страну, страдали именно из-за того, что были лишены возможности общать­ся, писать, творить на родном языке! Марина Цветаева, бу­дучи в эмиграции, писала, что в России она была лишена читателей, в Праге — книг. Она понимала по-чешски, даже писала письма и переводила, но именно в чужой языковой среде родилась та щемящая боль по родине, которую мы на­зываем ностальгией и которая виделась Цветаевой так:

Даль, отдалившая мне близь, Даль, говорящая: «Вернись Домой!»

Почему на чужом языке можно только произносить офи­циальные речи? Потому что душа говорит и поет на родном языке. Но не стоит отвергать «чужой язык, чужие нравы», не надо бояться быть неуслышанным или оскорбленным другими. Надо «пленяться чужой речью», надо доверять людям, и тогда даже языковой барьер не будет препятстви­ем на пути к согласию и примирению. Именно этому учит нас А. Битов не только на примере данного текста, но и сво­ей жизнью.

Текст

(1)Впервые в жизни я поймал себя на том, что мне радо­стно слышать чужую речь. (2)Не понимая языка, я слышал то, чего никогда не слышал в русской, понятной мне речи, а именно: как люди говорят... (З)Как они замолкают и как ждут своей очереди, как вставляют слово и как отказывают­ся от намерения вставить его, как кто-нибудь говорит что-то смешное и — поразительно! — как люди не сразу смеются, как они смеются потом и как сказавший смешное выдержи­вает некую паузу для чужого смеха. (4)Как ждут ответа на вопрос и как ищут ответ, в какой момент говорят о тебе, ничего не понимающем.

(б)Интересно, что, когда они говорят со мной, то есть го­ворят по-русски, они никогда не смеются. (б)Стоит им пе­рейти на армянский — сразу смех. (7)Словно смеются над тобой, непонимающим. (Так вполне может показаться, пока не поймешь, что смеяться возможно лишь на родном языке. (9)Мне не с кем было посмеяться в Армении.

(Ю)Отсмеявшись, они спохватывались. (И)Улыбка смеха таяла и сменялась улыбкой вежливости. (12)Их лица приоб­ретали чрезвычайно умное и углубленное выражение, как бывает в разговоре с иностранцами на плохом языке, когда чем глупее разговор, тем значительнее интонация, а кива­ний и поддакиваний не сдержать никакими силами... (13)После таких разговоров ноют мускулы лица и шеи от непривычной, неестественной работы.

(14)Только на родном языке можно петь, писать стихи, признаваться в любви... (15)На чужом языке, даже при от­личном его знании, можно лишь преподавать язык, разго­варивать о политике и заказывать котлету. (16)Чуть ли не так, что чем тоньше и талантливей поэтическое и живое знание родного языка, тем безнадежней знание чужого, и разрыв невосполним.

(17)Мне не с кем было посмеяться в Армении. (18)И я был счастлив, когда обо мне забывали. (19)Был счастлив журчанием и похрустыванием армянской речи, потому что у меня было полное доверие к говорящим. (20)Антипатия к чужой речи в твоем присутствии — от боязни, что говорят о тебе, и говорят плохо. (21)Откуда эта боязнь — другой во­прос. (22)Переговариваться на незнакомом собеседнику язы­ке считается бестактным прежде всего среди людей, не до­веряющих друг другу. (23)Среди дипломатов, допустим. (24)Мы же доверяли друг другу. (25)Более того, мои друзья были настолько тактичны, что при мне договаривались на­счет меня именно на своем, непонятном мне языке, чтобы я не подозревал о всех тяготах организации моего быта: посе­ления, сопровождения и маршрутов.

(26)Я слушал чужую речь и пленялся ею. (27)Действи- тельно, — что за соединение жесткого, сухого, прокатистого и удивительно мягкого, и, как сказал бы армянин, «нежьного».

(28)«Джур» — вода журчит в камнях, «шог» — жара над эти­ми камнями, «чандж» — муха звенит в этой жаре. (29)И вдруг среди всего этого «лолик» — помидор.

— (30) Анд рей, что лучше: «журавль» или «крунк»? (31)И действительно, что лучше? (32)Подумать только, «жу­равль»! (33)И не подозревал, что это красиво. (34)Или — «крунк»... (35)До чего хорошо!

(36)Я влюблялся в слова: в армянские благодаря русским и в русские благодаря армянским...

(По А. Битову )