Сочинение

Когда совершается то, во что трудно поверить, всеобще­му ликованию нет предела. Так произошло и с рассказчи­ком в тексте М. Белята. Никто не мог поверить, что полет человека в космос — это возможно, а Юрий Гагарин дока­зал, что человеку подвластны космические дали. Поэтому одиннадцатилетний ребенок ощутил такую волну чувств, что она его просто захлестнула. Но со временем рассказчик перестал так бурно реагировать на очередной полет в кос­мос: сам он вырос, в космосе побывали более 500 космонав­тов, и чудо космического полета стало привычным делом. К сожалению, со временем наши чувства притупляются, но мы не должны забывать о тех, кто преодолевал себя ради нашего будущего. Именно о проблеме исторической памяти говорится в этом тексте, и переживания автора мне очень близки. Меня тоже волнует проблема отношения человека к своему прошлому и прошлому страны.

У Е.И. Носова есть замечательный рассказ «Живое пла­мя». В нем рассказывается о том, как один молодой журна­лист снимал комнату у Ольги Петровны, сын которой был летчиком и погиб во время Великой Отечественной войны. Прошло время, и тетя Оля, как называет ее рассказчик, свыклась с тяжкой потерей. Но рассказчику хотелось, чтобы эта память не угасала, и он тайком посеял маки — символ короткой, но отважной жизни. «И у людей так бывает...», — говорит героиня, глядя на цветы, потому что маки вспыхнули в ее душе зажженными факелами воспоминаний. С тех пор на клумбе у тети Оли всегда цвели маки — сим­вол вечной памяти о сыне.

Во многих городах и селах России горит Вечный огонь — символ неугасающей памяти о погибших в годы Великой Отечественной войны. В этом огне каждый из нас должен видеть «...вспыхнувший танк, горящие русские хаты, горя­щий Смоленск и горящий Рейхстаг, горящее сердце солда­та!» — как говорится в песне Владимира Высоцкого «На братских могилах не ставят крестов...» Но, увы, часто моло­дые люди оскверняют памятники погибшим, непристойно ведут себя у Вечного огня. Это происходит потому, что мы забываем о том, что каждому из лежащих в братских моги­лах и под каменными плитами мы обязаны жизнью.

Но надо помнить, надо ворошить прошлое, потому что без прошлого нет будущего, как говорит народная мудрость.

Прошлое всегда с нами, и все, что мы собой представляем, исходит из прошлого. Мы творение прошлого, от нас зави­сит и то, что мы передадим в будущее. Не понимать этого и не ощущать прошлое — значит не осознавать настоящее и не иметь будущего.

Текст

(1)Помню те апрельские дни 1961 года. (2)Ошеломляющая радость, восторг... (З)Люди, высыпавшие на улицы Москвы, музыка, счастливые и растерянные лица... (4)Невероятно... немыслимо... не верится... (б)Человек в космосе! (6)Наш! (7)Майор Гагарин! (Ракета «Восток»! (9)Пилотируемый кос­мический корабль! (Ю)Фантастика! (И)Здорово! (12)Здорово! (13)Здо-о-орово! (14)Ура-а-а!

(15)Столица, покинувшая школы и учреждения, цеха за­водов и университетские аудитории, отменившая театраль­ные спектакли и киносеансы, буйствовала в пароксизме стихийных эмоций. (16)Может быть, впервые за все ее во­семь веков, по-настоящему искренних и чистых. (17)Даже радость школяра по поводу неожиданно отмененных уроков меркла по сравнению с этим праздником, ворвавшимся в миллионы сердец.

(18)А потом, через несколько дней, он прилетел в Моск­ву. (19)Прямой репортаж из «Внуково». (20)Новенький те­левизор «Старт», купленный словно специально для такого случая. (21)Тесный кружок соседей у мерцающего черно- белыми картинками экрана. (22)Вот он идет по ковровой дорожке... (23)Улыбается... (24)«А ведь симпатичный па­рень!» — соглашаются соседи в один голос... (25)Вот развя­зался шнурок... (26)Все ахают и замирают — упадет, не упадет... (27)Вот он докладывает Первому секретарю ЦК КПСС Хрущеву...

(28)Конечно, многого в одиннадцать лет не понять. (29)Но ведь уже прочитаны «Аэлита», и «Туманность Ан­дромеды», и «Война миров», а потому эмоциональный шок от реального полета человека в космическое пространство осознаваем. (30)И память хранит даже не столько зритель­ные образы, сколько ощущения: радость, восторг, праздник.

(31)Сейчас уже привыкли. (32)Впрочем, привыкли давно, с тех пор как стали выветриваться из памяти имена космо­навтов, а очередной полет на орбиту или на космическую станцию перестал быть информационным событием. (ЗЗ)Да и немудрено — более 500 человек побывали там, если ве­рить статистике. (34)Разве можно вспомнить всех! (35)Но первых помнят. (36)И погибших тоже помнят.

(37)Юрий Гагарин испытывал страх перед полетом, в ка­бине корабля, при возвращении на Землю? (38)Разумеется, тогда, в 1961-м, мне и в голову не могли прийти подобные вопросы. (39)Самым естественным образом для мальчишки, росшего в СССР, я считал, что Юрий Гагарин был счастлив и до, и во время, и после. (40)И, конечно же, горд. (41)Причем не как-нибудь по-особенному, а исключительно законной гор­достью. (42)Что же, отрочество имеет свои привилегии, в том числе и возможность быть безнаказанно глупым.

(43)Теперь-то, с высоты прожитых лет, понимаю: ему бы­ло страшно. (44)Очень. (45)Ведь летел в непознанное, в чер­ную дыру, и шансов пропасть у него было едва ли не больше, чем шансов вернуться. (46)Вряд ли это утешало или вселяло уверенность: «поддержка миллионов», «вера в мощь совет­ской науки», «руководящая роль партии»... (47)Безусловно, были и поддержка, и вера в науку, и руководство партии. (48)Но смерть, как и рождение, — акт интимный, совершае­мый в одиночестве, даже если вокруг стоят объятые горем родственники. (49)Решение рисковать жизнью с минималь­ными шансами не умереть принимается человеком без ог­лядки на «поддержку миллионов».

(бО)Именно в принятии такого решения и заключается величие этого улыбчивого и теперь уже вечно молодого рус­ского парня. (51)Он сделал шаг к гибели, открыв нам новую эпоху. (52)И мы теперь небрежно пропускаем информацию об очередном полете в космос, забываем имена других кос­монавтов, рассматривая все это как события рядовые и обы­денные. (бЗ)Наверное, так и должно быть.

(По М. Беляту )