Сочинение

Немало произведений написано о Великой Отечественной войне. Это и воспоминания участников боев, и рассказы о героях, и истории из военного детства. Известный писатель Виктор Солоухин в годы войны был студентом, жил в об­щежитии, хорошо знал, что такое голод и холод. Но он вспоминает не только о тяготах военного времени, но и о поступках людей.

В рассказе, созданном на биографической основе, автор обращается к нравственно-этической проблеме человеческих отношений. Жадный и бессовестный Мишка Елисеев хранит продукты в тумбочке, прячет их под замком от соседей по комнате. Но никто из голодных ребят не покушается на его добро: «неприкосновенность чужого замка вырабатывалась у человека веками и была священна во все времена...» Однако в какой-то момент терпению приходит конец, голодные под­ростки крушат «амбар», и от тумбочки остается только за­мок, тяжелый и никому не нужный. А ведь Мишка даже никому не пожаловался и сам ушел из комнаты. Возможно, что-то понял. Справедливость должна торжествовать, а зло должно быть наказано — таков бескомпромиссный вывод, с которым, прочитав рассказ, согласится каждый из нас. Ли­тература и жизнь подтверждают это.

Юноша Ларра, герой рассказа М. Горького «Старуха Изергиль», за эгоизм наказан бессмертием, и это одно из самых страшных наказаний для того, кто отвергнут людь­ми. Он обречен на вечное одиночество за то, что никого не любил, не жалел, жил только для себя. Радость свободы и вседозволенности превращается для него в муку вечной от­верженности и презрения.

Известны истории многих людей, потративших молодые годы на веселье, развлечения и радости жизни. В погоне за ложными ценностями человек отвергает все, что ему меша­ет: дружбу, родство, родительские обязанности. А когда приходит старость, вдруг спохватывается, что он никому не нужен, у него нет друзей, семьи, надежной опоры. Как го­ворится, «что посеешь — то пожнешь». За эгоизм, жад­ность, трусость приходится расплачиваться трудным одино­чеством.

Каждый из нас должен уметь отличать истинные ценно­сти от ложных, жить в согласии с собственной совестью, по­ступать в соответствии с этическими нормами. Помни, что каждый твой поступок — проверка на нравственную зре­лость.

Текст

(1)Шла война, на которую мы, шестнадцатилетние маль­чишки, пока еще не попали. (2)Время было голодное. (3)По студенческим карточкам нам давали всего по четыреста граммов хлеба.

(4) А между тем даже сливочное масло, окорок, яйца, сметана существовали в нашей комнате в общежитии — в тумбочке Мишки Елисеева, отец которого работал на складе и каждое воскресенье приходил к сыну и приносил свежую обильную еду.

(5) На Мишкиной тумбочке висел замок. (6)Мы даже не подходили к ней: неприкосновенность чужого замка выра­батывалась у человека веками и была священна во все вре­мена, исключая социальные катаклизмы — стихийные бун­ты или закономерные революции.

(7)Как-то зимой у нас получилось два выходных дня, и я решил, что пойду к себе в деревню и принесу каравай чер­ного хлеба. (Ребята меня отговаривали: далеко — сорок пять километров, на улице стужа и возможна метель. (9)Но я поставил себе задачу принести ребятам хлеб.

(Ю)Утром, несмотря на разыгравшуюся метель, я доб­рался до родительского дома. (И)Переночевав и положив драгоценный каравай в заплечный мешок, я отправился об­ратно к своим друзьям в студеном, голодном общежитии.

(12)Должно быть, я простудился, и теперь начиналась болезнь. (13)Меня охватила невероятная слабость, и, пройдя по стуже двадцать пять километров, я поднял руку прохо­дящему грузовику.

— (14)Спирт, табак, сало есть? — грозно спросил шофер. — (15)Э, да что с тобой разговаривать!

— (16)Дяденька, не уезжайте! (17)У меня хлеб есть.

(18)Я достал из мешка большой, тяжелый каравай в на­дежде, что шофер отрежет часть и за это довезет до Влади­мира. (19)Но весь каравай исчез в кабине грузовика. (20)Видимо, болезнь крепко захватила меня, если даже само исчезновение каравая, ради которого я перенес такие муки, было мне уже безразлично.

(21)Придя в общежитие, я разделся, залез в ледяное нут­ро постели и попросил друзей, чтобы они принесли кипятку.

— (22)А кипяток-то с чем?.. (23)Ты из дома-то неужели совсем ничего не принес?

(24)Я рассказал им, как было дело.

— (25)А не был ли похож тот шофер на нашего Мишку Елисеева? — спросил Володька Пономарев.

— (26)Был, — удивился я, вспоминая круглую красную харю шофера с маленькими серыми глазками. — (27)А ты как узнал?

— (28)Да все хапуги и жадюги должны же быть похожи друг на друга!

(29)Тут в комнате появился Мишка, и ребята, не выдер­жав, впервые обратились к нему с просьбой.

— (ЗО)Видишь, захворал человек. (31)Дал бы ему хоть чего-нибудь поесть.

(32)Никто не ждал, что Мишку взорвет таким образом: он вдруг начал орать, наступая то на одного, то на другого.

— (ЗЗ)Ишь, какие ловкие — в чужую суму-то глядеть! (34)Нет у меня ничего в тумбочке, можете проверить. (35 разрешается.

(Зб)При этом он успел метнуть хитрый взгляд на свой тяжелый замок.

(37)Навалившаяся болезнь, страшная усталость, сердобо­лие, вложенное матерью в единственный каравай хлеба, бесцеремонность, с которой у меня забрали этот каравай, огорчение, что не принес его, забота ребят, бесстыдная Мишкина ложь — все это вдруг начало медленно клубиться во мне, как клубится, делаясь все темнее и страшнее, июль­ская грозовая туча. (38)Клубы росли, расширялись, засти­лали глаза и вдруг ударили снизу в мозг темной волной.

(39)Говорили мне потом, что я спокойно взял клюшку, которой мы крушили списанные тумбочки, чтобы сжечь их в печке и согреться, и двинулся к тумбочке с замком. (40)Я поднял клюшку и раз, и два, и вот уже обнажилось сокро­венное нутро «амбара»: покатилась стеклянная банка со сливочным маслом, кусочками рассыпался белый-белый са­хар, сверточки побольше и поменьше полетели в разные стороны, на дне под свертками показался хлеб.

— (41)Все это съесть, а тумбочку сжечь в печке, — будто бы распорядился я, прежде чем лег в постель. (42)Самому мне есть не хотелось, даже подташнивало. (43)Скоро я впал в забытье, потому что болезнь вошла в полную силу.

(44)Мишка никому не пожаловался, но жить в нашей комнате больше не стал. (45)Его замок долго валялся около печки, как ненужный и бесполезный предмет. (46)Потом его унес комендант общежития.

(По В. Солоухину )